Рецензия на кинокартину

В 1862 году на свет появился ничем не примечательный Джозеф Мэррик. В два года некоторые участки его кожи стали темнеть и грубеть, на затылке, шее и груди наметились шишки. Врачи не могли объяснить эти странные симптомы. К 12 годам вся правая часть головы Джозефа и правая рука приобрели жуткие размеры, тем самым лишая его возможности находиться в обществе и работать. Тогда-то к нему и прилепилась кличка «человек-слон». Джозеф Мэррик умер в 28 лет, так и не дознавшись причин своей ужасной болезни. Такова реальная история, на которой базируется фильм Линча. Сценаристы навели лоск: Джозефа заменили на Джона, а чтобы не вдаваться в медицинские нюансы, придумали слоновье изнасилование, которое было причиной рождения атипичного ребенка. Возможно, именно это послужило волнорезом для безудержной фантазии Линча, любимый жанр которого – мрачное сновидение.

Динамика фильма строится на постепенном раскрытии человека и понятия "человек", причем раскрытии не только духовном, но и буквальном: первые полчаса человек-слон носит на голове мешок с отверстием для глаза. Кажется, что он никогда его не снимет, но он снимает (раскрывается), а потом и надевает костюм, и смотрит спектакль из ложи, и заслуживает громогласные аплодисменты. Герой Линча переживает в глазах зрителя становление человеком, джентльменом, другом (каким он предстает для доктора Тревеса, героя Хопкинса), творцом (моделирует церковь, увиденную за окном), мужчиной. Последнее уж совсем невероятно, но потому и сюжетно: мужчину в нем видит восторженная театральная актриса. В доказательство этого она дарит Джона поцелуем в щечку.

Постепенно мы понимаем, что перед нами очень даже человек. Чего не скажешь о стороже в больнице, где работает доктор Тревес и поначалу живет человек-слон. В одну прекрасную ночь сторож этот, собрав деньги за сеанс, приводит к главному герою ватагу пьяниц и ночных бабочек. Когда мы видим, как они издеваются над Джоном, появляется желание поставить в кавычки этих «людей». Действительно, мы все принадлежим к одному виду, но внутри него наблюдаются колебания: язык отказывается называть homo sapiens человека пьяного, человека убивающего, человека насилующего.

Это даже не люди-обезьяны, люди-шакалы, люди-кобели, потому что в убийстве шакала, половой жажде пса и кривляньях обезьяны нет ничего противоестественного; это какое-то корпоративное человечество-стадо (что не делает чести ни первому, ни второму), и наблюдать за ним гораздо ужаснее, чем за уродливым только внешне Джоном. Так что остается под большим вопросом: "Человек-слон" - это ночной кошмар человека... или слона?